История формирований войск СС, комплектовавшихся белорусами, является одной из малоизвестных страниц Второй мировой войны. Зародившись из белорусских батальонов вспомогательной полиции и частей Белорусской краевой обороны, объединённых с подразделениями, укомплектованными украинцами и русскими, они прошли короткий, но богатый событиями боевой путь.

Шуцманшафт-бригада «Зиглинг»

Изначально немецкое командование не планировало создавать части войск СС из белорусов. С 1941 года основной упор делался на формирование белорусских полицейских подразделений, основными из которых были батальоны шуцманшафта (вспомогательной полиции, также используется сокращение «Шума»). До марта 1944 года было сформировано 11 белорусских батальонов «Шума», в которых служило более 3000 человек (средняя численность батальона составляла около 300 военнослужащих).

Следующий этап организации белорусских вооружённых формирований под немецким флагом начался в декабре 1943 года после создания Белорусской Центральной Рады (БЦР) — белорусской администрации на территории Генерального округа Белоруссия. 23 февраля 1944 года высший фюрер СС и полиции Центральной России и Белоруссии и Генеральный комиссар Белоруссии группенфюрер СС Курт фон Готтберг одобрил идею президента БЦР Радослава Островского о создании Белорусской краевой обороны (также известна как БКА — бел. Беларуская Краёвая Абарона), непосредственно подчинённых БЦР. Формирование частей БКА началось 6 марта, до лета 1944 года было создано 39 стрелковых и 6 сапёрных батальонов БКА по 600-800 человек в каждом.

Бойцы белорусского шуцманшафта в Могилёве, 1943 год. Через год они стали солдатами войск СС.

К лету 1944 года белорусские добровольцы были сосредоточены в двух основных видах милитарных формирований: батальонах шуцманшафта и частях БКА. И те, и другие принимали активное участие в немецких операциях против советских партизан.

23 июня 1944 года началась советская наступательная операция «Багратион», коренным образом изменившая не только обстановку на фронте, но и ситуацию с белорусскими добровольческими формированиями на стороне Третьего рейха. Немецкий фронт рухнул почти сразу, и многие из белорусских частей вдруг оказались на передовой линии. В хаосе массированного советского наступления часть белорусских батальонов вспомогательной полиции и БКА приняла участие в боях против Красной армии. Плохо вооружённые и обученные, они были разбиты, лишь некоторым из них удалось организованно отступить вместе с немецкими подразделениями.

Лето 1944 года было временем нестандартных решений для немецкого командования. Одним из них стало объединение разрозненных белорусских батальонов шуцманшафта в сводную бригаду. Именно катастрофические для немцев последствия операции «Багратион» подтолкнули эсэсовское командование к формированию белорусских подразделений в войсках СС. Уже в конце июня группенфюрер СС Курт фон Готтберг отдал приказ о создании так называемой Заградительной бригады (Sperrbrigade) в тылу группы армий «Центр», в которую планировалось свести уцелевшие батальоны шуцманшафта, отступившие из Белоруссии. Предполагалось, что эта бригада будет обеспечивать порядок в немецком тылу в хаосе, вызванном стремительным советским наступлением, помогать немцам установить сплошной фронт, а при необходимости — участвовать в боях на передовой.

В июле в район польского города Цеханув начали стягивать уцелевшие части вспомогательной полиции и батальоны БКА, которые и составили костяк Заградительной бригады. Кроме белорусских частей, в состав бригады включили действовавшие на территории Белоруссии 57-й, 61-й, 62-й и 63-й украинские батальоны шуцманшафта и 56-й украинский артиллерийский дивизион шуцманшафта, а также 68-й казачий конный дивизион. Наряду с инонациональными добровольческими частями в бригаду ввели личный состав немецкой полиции, СД (службы безопасности) и ЗИПО (полиции безопасности), которые ранее служили в Белоруссии и теперь оказались не у дел.

Организационно бригада состояла из четырёх полков вспомогательной полиции и частей усиления, основой для формирования которых послужили следующие части:

-1-й полк шуцманшафта – 57-й, 60-й, 61-й батальоны шуцманшафта, подразделения 34-го батальона Белорусской краевой обороны, а также персонал бывших районных полицейских комендатур округа «Минск». Командиром полка был 37-летний штурмбаннфюрер СС Ганс Остеррайх;
-2-й полк шуцманшафта — 62-й, 63-й, 64-й батальоны шуцманшафта, а также персонал бывших районных полицейских комендатур округов «Глубокое» и «Лида». Командир — 34-летний штурмбаннфюрер СС Гельмут Гантц;
-3-й полк шуцманшафта — 65-й, 66-й и 67-й белорусские батальоны шуцманшафта, а также персонал бывших районных полицейских комендатур округов «Слуцк», «Барановичи» и «Вилейка». Командир — майор шутцполиции Вильгельм Моха;
-4-й полк шуцманшафта — 23-й и 34-й батальоны Белорусской краевой обороны, личный состав кадетской школы БКА из Минска (в 12-й роте), а также персонал бывших районных полицейских комендатур округов «Слоним» и «Припять». Командир — гауптштурмфюрер СС Эрнст Шмидт;
-артиллерийский дивизион, развёрнутый на базе 56-го украинского артиллерийского дивизиона шуцманшафта;
-кавалерийский дивизион, развёрнутый на базе 68-го казачьего конного дивизиона;
-учебный батальон, созданный на базе белорусского учебного батальона шуцманшафта.

Итого в состав бригады вошли 9 батальонов вспомогательной полиции, из которых 4 были украинскими.

Немногочисленные батальоны вспомогательной полиции были сильно потрёпаны во время советского наступления. Включённые в бригаду части не были равноценными ни по численности, ни по боеспособности. Например, если в 61-м батальоне насчитывалось всего 102 человека (2 офицера, 2 унтер-офицера и 98 рядовых), то в 65-м имелся почти полный комплект личного состава (4 роты, причём в одной из рот служило 98 немцев и 167 добровольцев). Известна общая численность 23-го батальона БКА — около 300 человек.

На момент создания численность бригады достигала двух тысяч человек — белорусов, украинцев, русских и немцев. Нехватка личного состава отразилась на структуре частей: 1-й, 2-й и 3-й полки состояли из двух батальонов каждый, а 4-й — из трёх.

В целом численность личного состава постоянно росла, так как ежедневно в бригаду вливались всё новые бывшие белорусские шуцманы, отступавшие вместе с немецкими войсками. Большинство из них прибывало в Восточную Пруссию, где им предлагали на выбор либо фортификационные или сельскохозяйственные работы, либо вступление в бригаду. Большинство выбирало второй вариант, при этом оставляя свои семьи в Восточной Пруссии.

Вооружение частей бригады было неоднородным и зависело от уровня оснащения того или иного батальона, который был в неё включён. Основным оружием шуцманов были винтовки разных типов, пулемётов и пистолетов-пулемётов имелось очень мало. Тяжёлое вооружение было представлено несколькими трофейными советскими гаубицами в артиллерийском дивизионе и 45-мм противотанковыми орудиями в некоторых батальонах.

20 июля 1944 года бригада получила официальное наименование шуцманшафт-бригада «Зиглинг» (Schutzmannschaft Brigade «Siegling»; также правильное название в переводе на русский язык — бригада вспомогательной полиции «Зиглинг»). Это название происходило от фамилии человека, которому доверили командование бригадой, — 33-летнего оберштурмбаннфюрера СС Ганса Зиглинга, профессионального полицейского и борца с партизанами.

Кто такой Ганс Зиглинг?

Мало кто из немецких офицеров сыграл столь значимую роль в истории белорусских формирований войск СС, поэтому на биографии Зиглинга мы остановимся подробнее. Зиглинг родился 24 февраля 1912 года и до 1939 года служил в полиции с перерывом на армейскую службу в 1935-1937 годах, которую окончил в звании лейтенанта резерва. В Польской кампании 1939 года Зиглинг командовал полицейской ротой, а в 1940 году вступил в СС. К моменту вторжения в СССР он командовал 1-й ротой 3-го полицейского батальона и воевал с партизанами в Каринтии. На Восточный фронт Зиглинг попал в декабре 1941 года после переброски туда его батальона.

Высший фюрер СС и полиции Центральной России и Белоруссии и Генеральный комиссар Белоруссии группенфюрер СС Курт фон Готтберг с салютующим ему полицейским офицером.

В сентябре 1942 года 1-я рота Зиглинга была использована как кадровая основа для создания в Барановичах 57-го украинского батальона вспомогательной полиции, а сам Зиглинг возглавил этот батальон. До середины 1944 года батальон под его командованием воевал с партизанами на территории Белоруссии и эпизодически даже участвовал в боях против РККА. К лету 1944 года за спиной солдат Зиглинга были десятки успешных антипартизанских операций. Сам Зиглинг проявил себя как компетентный командир батальона и как грамотный офицер, нередко он непосредственно участвовал в планировании и координировании антипартизанских операций. Приведём два наиболее характерных эпизода боевых достижений Зиглинга, отражённых в его представлении на награждение Немецким крестом в золоте (составлено 2 марта 1944 года группенфюрером СС Куртом фон Готтбергом):

«В ходе операции «Коттбус» в районе Лепельского озера с 23 мая по 25 июня 1943 года гауптман Зиглинг [указано его звание в полиции, которое он носил на момент события — прим. автора] достиг выдающихся успехов благодаря своему блестящему командованию несколькими батальонами (включая два армейских), а также личной отваге и храбрости.

После того, как его батальон был развёрнут для атаки, чтобы закрыть кольцо окружения, Зиглинг организовал оборону против неоднократных попыток прорыва противника из кольца в ночь на 19 июня. Он лично сражался на передовой линии, и неоднократно бросал свои иностранные подразделения вперёд. Грамотно организованные им разведывательные рейды в котёл привели к захвату 51 пленного и уничтожению остальных партизан из партизанской бригады под командованием подлого «Дяди Коли». Среди захваченных в плен был сам «Дядя Коля», еврейский комиссар и врач. Наши потери составили 2 убитых и 11 раненых, вражеские потери – 209 убитых. Было захвачено значительное число оружия и снаряжения».

Советские партизаны — главный противник вспомогательной полиции.

А вот пример действий его батальона против частей Красной армии:

«Размещённый на линии фронта в районе вражеского вклинения юго-западнее Невеля, его батальон вместе с двумя дополнительно подчинёнными батальонами и зенитным подразделением благодаря храброму и благоразумному командованию Зиглинга достиг выдающихся успехов. Это было достигнуто вопреки сложной фронтовой ситуации, при непрекращающейся вражеской пропаганде. Подразделения, подчинённые Зиглингу, зачистили и удержали район в тылу боевой группы «фон Готтберг» и закрыли прорыв в линии фронта, через который советские разведывательные отряды общей силой до батальона просачивались в тыловой район».

Зиглинг стал самым успешным командиром батальона вспомогательной полиции во всей немецкой армии, заслужив на этой должности ряд высоких наград, среди которых пять Знаков отличия для восточных народов разных степеней (так называемый «Остфолькер»), Железный крест 1-го класса (награждён 15 июля 1943 года), редкий Крест военных заслуг с мечами 1-го класса (20 апреля 1943 года) и Немецкий крест в золоте (11 апреля 1944 года), вручавшийся за личную храбрость на поле боя. Не отставало и производство в звания: 20 апреля 1944 года Зиглинг был произведён в штурмбаннфюреры СС и майоры полиции, а уже 14 августа 1944 года — в оберштурмбаннфюреры СС и оберстлейтенанты полиции.

Понятно, что такие выдающиеся успехи не могли быть достигнуты без участия подчинённых Зиглинга — немецкого кадрового персонала, украинских и белорусских добровольцев, служивших под его началом в 57-м батальоне вспомогательной полиции. Зиглинг пользовался популярностью и уважением среди личного состава своего батальона.

В критической ситуации лета 1944 года Зиглинг был лучшим вариантом из всех офицеров, имевшихся под рукой командования. Опытный военный и ревностный служака, он не придавал значения тем или иным национальным устремлениям своих подчинённых, сосредоточившись сугубо на военной сфере. Франц Кушель, белорусский политический деятель и командующий БКА, называл Зиглинга человеком «молодым, малоопытным и несдержанным».

Включение бригады в состав войск СС и создание дивизии

Плохо укомплектованная, оснащённая, вооружённая и, прямо скажем, слабо мотивированная бригада как самостоятельная единица в боевых действиях не использовалась. К войскам СС она тоже не относилась, находясь в подчинении полиции. В июле бригаду перебросили в район Сероцк — Модлин, где она продолжила докомплектование.

Ситуация изменилась, после того как 20 июля 1944 года рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер занял должность командующего армией резерва. Он сразу же развернул активную деятельность по прочёсыванию тылов для выявления дополнительных войсковых частей для фронта. В этот момент фон Готтберг доложил ему о существовании Заградительной бригады. Трудно сказать, кому первому пришла в голову мысль развернуть эту бригаду в дивизию — рискнём предположить, что и Гиммлеру, и фон Готтбергу одновременно.

Уже 24 июля 1944 года весь командный состав бригады был созван на конференцию в восточно-прусском городе Эльбинг. Здесь офицерам сообщили, что бригаду развернут в 30-ю гренадерскую дивизию войск СС (русскую №2), и все они станут офицерами войск СС. Одновременно Гиммлер обратился к Гитлеру за санкцией на создание дивизии. Гитлер согласился, и 31 июля 1944 года рейхсфюрер СС отдал приказ перевести бригаду из полиции в войска СС и реорганизовать её в 30-ю гренадерскую дивизию войск СС (русскую №2). Это наименование фигурирует в документах уже за начало августа 1944 года, и это при том, что официальная бюрократическая машина долго набирала обороты: лишь 18 августа Главное оперативное управление СС отдало приказ о переформировании бригады в дивизию с эффектом приказа от 1 августа:

«По приказу рейхсфюрера СС Шума-бригада «Зиглинг», состоящая из частей и подразделений украинских, русских и белорусских добровольцев, с эффектом от 1 августа 1944 года, со всем своим личным составом и оснащением переводится в войска СС. Бригада переименовывается в 30-ю гренадерскую дивизию войск СС (русскую №2) и заново реорганизовывается. Оберштурмбаннфюрер СС Зиглинг назначается командиром дивизии».

Новая дивизия была «сборной солянкой» как в военном, так и в национальном и социальном смыслах. В ней служили люди разных национальностей, возраста, убеждений, жизненного опыта, с различной мотивацией и военным опытом. Создали её не путём добровольного набора, а объединив разномастные и ранее никак не связанные между собой формирования. В этом состоит отличие данной части от уже существовавшей на тот момент украинской добровольческой дивизии войск СС «Галичина», сознательно создававшейся с нуля с чёткими политическими и военными целями.

Личный состав войск СС чаще всего имел особую мотивацию. Но в этом случае бывшие шуцманы вряд ли осознавали, кем они вдруг стали, куда попали, и как теперь изменится их жизнь. Их волновали гораздо более приземлённые проблемы – например, обеспечение безопасности и благосостояния своих родных и себя. Для простых солдат перевод в войска СС оказался внезапным – им просто объявили об этом на построении. Затем произошла замена униформы – вместо чёрной шуцманской формы бойцам выдали зелёную униформу немецкой полиции. На низовом уровне большинство продолжало ассоциировать себя со своим прежним шуцманшафт-батальоном, а не с новым полком или батальоном, о зачислении в который объявили солдатам.

Многие военнослужащих украинских батальонов восприняли название дивизии «русская» как признак того, что дивизия войдёт в состав Русской освободительной армии. Это отразилось на боевом духе украинцев, которые категорически не хотели служить в русских частях.

После перевода в войска СС в дивизии стали использоваться соответствующие воинские звания. При этом в случае иностранных добровольцев к их званию добавлялась приставка «ваффен», но без аббревиатуры «СС» (например, ваффен-унтершарфюрер или ваффен-унтерштурмфюрер).

Отдельный вопрос – это национальный состав дивизии. На середину августа 1944 года в ней насчитывалось 11 600 военнослужащих, их которых около 7000 человек составляли белорусы (60-65%). Кроме того, в дивизии служили украинцы, русские, поляки, немцы, а также незначительное количество татар, чехов и армян. Точных данных о национальном составе входивших в состав дивизии частей нет. В распоряжении историков имеется лишь фрагментарная информация, касающаяся численного состава 3-го батальона 4-го полка на 4 августа 1944 года, в котором служили 695 человек, из них 447 белорусов (64%), 114 немцев (16%), 63 поляка (9%), 53 русских (7,6%), 15 украинцев (2,1%) и 3 татарина. Отметим, что в 1-м и 2-м полках значительный процент составляли украинцы, так как именно в эти полки были сведены украинские батальоны шуцманшафта.

Смертная карточка одного из солдат дивизии по имени Алексей Курец, умершего 16 августа 1944 года.

Что касается офицерского состава, в нём преобладали немцы (более половины), затем шли русские и украинцы. Белорусов среди офицеров было меньшинство, что объяснялось следующими факторами:

-наличием значительного количества немецких полицейских офицеров, ранее служивших в Белоруссии, а теперь оказавшихся не у дел. Они пользовались доверием Зиглинга, который фактически формировал не русскую или белорусскую, а немецкую дивизию, укомплектованную иностранцами. Он не придавал значения политическим вопросам и расставлял на должности тех офицеров, которых считал нужным. В итоге все должности вплоть до ротных командиров заняли немцы, а украинцы, русские и белорусы чаще всего выполняли при них функции заместителей, помощников или командиров взводов;
-несмотря на преобладание в личном составе белорусов, белорусских офицеров самих по себе в дивизии было немного, в том числе лишь 2 майора и несколько капитанов. Например, в упомянутом 3-м батальоне 4-го полка на 22 офицера приходилось только 5 белорусов (остальные 17 были немцами). К тому же, эти офицеры были разобщены, многие не являлись белорусскими националистами и не могли выступить единым фронтом для защиты своих национальных интересов. Например, когда на офицерской конференции в Эльбинге объявили о том, что дивизия будет называться русской, против выступил лишь один белорусский офицер – капитан БКА Виталий Микула. Никто из белорусов его не поддержал. Отдельные белорусские офицеры ограничились лишь приватными высказываниями на этот счёт, не видя причин для серьёзных политических демаршей.

Тот факт, что дивизию назвали «русской», говорит о том, что немцы полностью проигнорировали национальный вопрос.

30-я дивизия СС была создана из самых разнообразных подразделений, которые в иных обстоятельствах и близко не подпустили бы к войскам СС. Моральное состояние личного состава находилось на низком уровне. Причинами этого были:

-недавний разгром немецких войск в Белоруссии и хаотическое отступление вермахта;
-неясная фронтовая обстановка;
-беспокойство бойцов за судьбы своих родственников, ставших беженцами в Восточной Пруссии;
-нехватка переводчиков, что не просто затрудняло коммуникацию немецкого командного состава и их иностранных солдат, а мешало возникновению доверия между ними. Планировалось, что в каждом батальоне будет от 6 до 10 человек со знанием нескольких языков (белорусский, немецкий, русский, польский), но на практике их количество колебалось от 3 до 5 на батальон;
-проблемы в оснащении дивизии – например, остро не хватало обуви, а питание оставляло желать лучшего;
-влияние польского подполья на солдат (в основном, на поляков и белорусов-католиков).

Ещё одной важной проблемой была нехватка вооружения и транспорта. Огневая сила дивизии состояла, в основном, из стрелкового оружия, а самым распространённым транспортным средством были повозки, запряжённые лошадьми.

Дивизию не стали задействовать в подавлении вспыхнувшего 1 августа Варшавского восстания, хотя такое её использование было бы логичным. 6 августа был отдан соответствующий приказ, но от этой идеи быстро отказались, так как среди военнослужащих дивизии имелись поляки и симпатизировавшие им белорусы-католики. В этот момент последние начали дезертировать, переходя на сторону польской Армии Крайовой. Например, 4 августа из 12-й роты 4-го полка дезертировали 5 человек, 11 августа – ещё 4.

12 августа дивизию перебросили в район Розенберга (Восточная Пруссия), где солдат задействовали в уборке урожая. Моральное состояние бойцов от этого не улучшилось. Масла в огонь подлили слухи о том, что солдатские семьи не эвакуированы дальше на запад, а остались в Восточной Пруссии, где их используют в качестве рабочей силы в немецких хозяйствах. Это спровоцировало волну недовольства, некоторые бойцы дезертировали. В этих условиях немецкое командование предприняло радикальный ход – перебросило дивизию во Францию.

Продолжение следует

Источник