Для многих современных антитеррористических подразделений первой боевой операцией стал штурм какого-либо объекта. У советских «Альфы» и «Вымпела» дебютом стало взятие президентского дворца в соседней стране. Такая задача по сложности намного превосходила штурм захваченного несколькими боевиками самолёта или даже посольства, но тем не менее она была выполнена. Ровно 30 лет назад, 15 февраля 1989 года, Афганистан покинули последние советские солдаты, воевавшие там более девяти лет, и сегодня мы попробуем вспомнить их первые шаги по афганской земле.

Когда никому нельзя верить

Фактически единолично правивший в конце 1979 года страной Председатель Революционного совета Афганистана Хафизулла Амин к вопросам личной безопасности относился крайне серьезно. Расквартированная непосредственно во дворце Тадж-Бек рота личной охраны была лишь последним рубежом. Прежде, чем добраться до неё, нападавшим извне пришлось бы сначала вступить в бой с целой бригадой в составе трёх пехотных батальонов и одного танкового. Кроме того, по атакующим стрелял бы и зенитный полк (по другим данным, дивизион) со 100-мм орудиями и спарками крупнокалиберных пулемётов, приспособленными и для стрельбы по наземным целям.

Дворец Тадж-Бек до штурма. Здание было построено в 1920-х годах как загородная резиденция для короля Афганистана Амануллы-хана и его семьи

Всего дворец охраняли более 2000 человек — с тяжёлым вооружением, на господствующей над местностью высоте, в капитальном здании с толстыми стенами. Систему охраны дворца Тадж-Бек разрабатывали советники из 9-го управления КГБ СССР, отвечавшего за охрану высших лиц страны, и сработали они очень хорошо.

Впрочем, если рота личной охраны комплектовалась людьми, связанными с Амином родственными связями или доказавшими свою преданность, то на целую бригаду таких уже не хватило. С момента военного переворота 1973 года афганская армия принимала участие, как в разгорающейся гражданской войне, так и во внутренних конфликтах — сначала против свергнувшего короля Дауда, затем, после апрельской революции 1978 года, уже и между фракциями победившей Народно-демократической партии Афганистана — «Хальк» и «Парчам».

Примечательно, что идея просить СССР о введении войск впервые посетила еще предшественника Амина — Нур-Мохаммада Тараки — в марте 1978 года. Судя по некоторым датам, — в частности, приказа о формировании «мусульманского» батальона, о котором будет рассказано ниже, — советское правительство собиралось на эти просьбы отозваться. Тараки воплощения своей идеи уже не дождался и стал очередной жертвой внутрипартийных разборок.

Разумеется, то и дело проводимые чистки монархистов, даудистов и прочих на боеспособности армии, и даже элитных частей, сказались не самым лучшим образом. Хафизулла Амин это понимал не хуже других, как и тот факт, что армия, сменившая за короткое время трёх лидеров страны, вполне может сделать это и в четвёртый раз. При этом, искренне считая себя другом СССР, афганский лидер попросил у большого социалистического брата не только войска для помощи в строительстве социализма, но и батальон для личной охраны. «Шурави» должны были стать второй линией обороны дворца — в первую очередь, против возможных бунтов армейских частей.

После некоторых размышлений советское руководство пошло навстречу просьбам Амина. Правда, батальон был необычный, и заданием для него была вовсе не защита афганского генсека до последней капли крови.

«Мусульманский батальон» и другие

154-й отдельный отряд специального назначения ГРУ ГШ ВС СССР был сформирован в Туркестанском военном округе согласно директиве Генштаба от 26 апреля 1979 года. В то время главой Афганистана всё ещё числился Тараки, так что, вполне возможно, что изначально 154-й отряд действительно должен был заняться охраной главы дружественного государства. Отбор в подразделение был не обычен для советского спецназа — туда набирали по национальному признаку, причём исключительно узбеков, туркмен и таджиков, благодаря чему отряд получил прозвище «мусульманский батальон». Все эти национальности представлены и в Афганистане, причем многие из набираемых в состав отряда солдат владели фарси.

Вид на дворец Тадж-Бек и его окрестности с высоты птичьего полёта

Единственным исключением стали зенитчики. Поскольку специалиста нужной квалификации и подходящей национальности не нашли, командиром взвода зенитных самоходок «Шилка» стал украинец капитан Василий Праута. По воспоминаниям ветеранов «мусульманского батальона», русские, украинцы и белорусы были и среди солдат зенитного взвода. На учениях отряд переодевали в афганскую военную форму, для бойцов были сделаны новые документы — впрочем, с их же именами и фамилиями.

Основную роль в захвате дворца должны были сыграть спецгруппы КГБ «Гром» и «Зенит». В первую вошли 24 сотрудника подразделения «А», а 30 человек для второй набиралась из выпускников Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС) КГБ СССР. Начальник КУОС полковник Григорий Бояринов руководил штурмом. Изначально для атаки был намечен не только дворец, но и ряд других объектов. Непосредственно на дворец Тадж-Бек выделялась рота и два взвода.

Бойцы «мусульманского батальона» после парада 7 ноября 1979 года в Ташкенте. До штурма дворца Амина — менее двух месяцев

После прибытия «мусульманского батальона» и сопровождавших его офицеров ГРУ первоначальный план был пересмотрен. К участию в штурме дворца не только привлекли весь 154-й отряд, но и дополнительно выделили противотанковый взвод и 9-ю роту 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка под командованием старшего лейтенанта Валерия Востротина. Впрочем, соотношение сил продолжало оставаться не в пользу атакующих.

Штурм не по плану

Если решением сделать «советский батальон» частью своей охраны Амин облегчил задачу, то подготовка к операции её наоборот, затруднила. Днём 27 декабря на званом обеде во дворце ряд присутствовавших, в том числе и сам Амин, почувствовали себя плохо и начали терять сознание. Это было частью спецоперации КГБ, но афганский лидер и его ближний круг по-прежнему больше всего доверяли «шурави», поэтому для Амина были вызваны врачи из советского посольства.

Бойцы «мусульманского батальона» в афганской форме. Фото из архива Рустамходжи Турсункулова

Поскольку их о секретной операции никто в известность не ставил, они честно откачали афганского диктатора. Сопоставив факт отравления и начавшуюся суету в «мусульманском батальоне», афганцы решили, что к «шурави» поступила информация о готовящемся нападении моджахедов. Дежурная смена охраны дворца была усилена. Привести в боевую готовность всю бригаду афганцы уже не успевали, хотя часть солдат получила оружие. Дальше откладывать операцию, получившую название «Шторм-333» было уже нельзя. Командир десантной роты Валерий Востротин вспоминал:

«Задачу ставили несколько раз. Первое совещание было в 14:00, затем в 15:00 и в последний раз уже в 18:15. Рота как раз пошла в столовую, когда нас начали собирать. На каждом совещании время операции переносили. На первом совещании начало операции назначили на 21:00, на втором — на 20:00 и на последнем — на 19:00».

Впрочем, бой начался ещё раньше. Перед штурмовыми группами к Тадж-Беку выдвинулся отряд капитана Мурада Сахатова. В его задачу входила нейтрализация часовых и захват вкопанных около дворца трёх танков. Проезжая мимо казарм 3-го батальона афганской бригады, Сахатов увидел, что солдаты уже строятся на плацу, в центре которого собрались офицеры. Подъехав к ним, капитан подозвал афганского комбата. Когда тот подошел к машине, его схватили и бросили в «уазик». Начавшуюся погоню отбили огнём шедшие следом БМП.

Бойцы штурмовых групп «Гром» и «Зенит» КГБ СССР на ЗСУ-23-4 «Шилка» 154-го отдельного отряда специального назначения ГРУ ГШ ВС СССР незадолго до штурма дворца Амина. Афганистан, декабрь 1979 года

В задачу большей части групп 154-го отряда входило блокирование дворца и бригады охраны. Из первого нельзя было дать кому-то выйти, вторым — прийти на помощь. Для опознания своих (поскольку все были в афганской форме) использовались белые повязки на руках и пароль с отзывом «Миша-Яша». Огневую поддержку оказывали две «Шилки», работавшие непосредственно по дворцу. Ещё две, вместе с автоматическими гранатомётами АГС-17, вели огонь по расположению 3-го батальона охраны, который должны были блокировать десантники, а также по казармам танкового батальона.

К собственно дворцу первой выдвигалась группа командира взвода лейтенанта Рустамходжи Турсункулова на БТРах. Однако еще на подъезде к цели они попали под огонь крупнокалиберных пулеметов. Вторую машину в колонне подбили, и она съехала в арык или была сброшена туда следующей машиной. Замыкающий БТР потерял ориентировку и в итоге оказался в колонне БМП. В итоге из четырёх машин, которые должны были доставить к дворцу группу «Зенит», до места доехали только две. Наиболее же неприятные последствия вызвал тот факт, что командир подбитой машины начал непрерывно запрашивать помощь, забивая выделенную для отряда волну. В результате подъехавшие БМП из группы лейтенанта Владимира Шарипова попали под огонь своих же «Шилок». Прежде, чем командир зенитчиков отдал приказ прекратить стрельбу, одна БМП была подбита и загорелась.

Сегодня на фоне заброшенного дворца Тадж-Бек фотографируются совсем другие люди. Разрушено здание было после вывода из Афганистана советского контингента

Планом всё еще предусматривалось, что во дворце работают только спецгруппы КГБ, и в некоторых описаниях штурма упоминается лишь о них. Однако по воспоминаниям ветеранов 154-ого отряда, всё получилось не совсем по плану. Рустамходжа Турсункулов вспоминал, что бойцов «Зенита» удалось доставить к дворцу, но их атака сразу захлебнулась:

«Афганцы поливали из пулемётов и автоматов со всех этажей, били из огневых точек вокруг дворца. «Зенитовцы» раненым не помогали, рвались вперед. А мои «мусбатовцы» вели огонь по окнам. В какой-то момент я услышал: «Мужики, помогите!» Годы спустя я узнал, что из 30 «зенитовцев» и 22 «громовцев» во дворец пробилось не более 25 бойцов. И тогда полковник Григорий Бояринов, сам фронтовик, понял, что такими силами задачу не выполнить, и в нарушение приказа выскочил из дворца с приказом о помощи к нам, бойцам «мусбата». Через мгновение его не стало — он был в форме афганца. Связи не было, а принимать решение надо было немедленно. Я слышал крики о помощи, а в голове стучал приказ: «Во дворец не входить!»

Приказ пришлось нарушить:

«Я никогда не позволял принижать роль бойцов «Грома» и «Зенита», но никто не знает, чем бы всё закончилось, если бы все они погибли. Связи не было, команды «мусбату» войти во дворец — тоже. Если бы мы тогда не вошли… Я собрал рядом бойцов, прижал их к себе и через грохот боя прокричал: бежим во дворец, я первый, кто добежит до наших, переходит в их подчинение. Просил помнить про пароль и повязки».

Бой за дворец продолжался меньше часа. Общие потери атаковавших составили 20 человек (пять офицеров спецгрупп КГБ, шесть человек из 154-го отряда и девять десантников). Также погиб один из двух оказывавших накануне помощь Амину советских врачей — полковник Виктор Кузнеченков. Точные потери афганской стороны неизвестны, поскольку часть солдат бывшей бригады охраны ушла в горы к моджахедам. Но главная цель операции была достигнута — в ходе штурма дворца Хафизулла Амин был убит.

Для группы «А» участие в «Шторме-333» стало первой крупной боевой операцией. Бойцы из группы «Зенит» в последующем составили костяк отряда специального назначения «Вымпел». Его первым командиром стал участник штурма капитан 1-го ранга Эвальд Козлов. 154-й отряд в начале января 1980 года вывели в СССР и расформировали. Военнослужащих срочной службы уволили в запас до окончания срока выслуги, офицерский состав распределили по другим частям.