Интересное
Валенки, белая ткань и горячая каша
В первых числах ноября 1941 года линия фронта в районе Калинина стабилизировалась. Советское наступление, начавшееся 20 октября, к концу месяца выдохлось, не достигнув своих главных целей – освобождения города и уничтожения калининской группировки вермахта. С другой стороны, немцы также не смогли использовать преимущества своих подвижных соединений, надолго завязнув в кровопролитных боях за город. Обеим сторонам пришлось взять паузу и накапливать силы в тот самый момент, когда в права стала вступать русская зима. Это наложило существенный отпечаток как на быт солдат обеих противоборствующих сторон, так и на характер боевых действий.
Для обеих воюющих сторон теперь пришло время «зализывать раны». И те, и другие использовали временную стабилизацию фронта для приведения измотанных войск в порядок, их пополнения и снабжения. Политработник 937-го стрелкового полка 256-й стрелковой дивизии Н.Б. Ивушкин вспоминал:
«Полк пополнился новыми людьми. Большинство прибывших ещё не участвовали в боях. В товарищеских беседах бывалые люди, ветераны полка, делились опытом боев. Они умели и пошутить, и подбодрить новичков, наслушавшихся в пути следования всяких страхов. Нервы успокаивались. Все становилось на своё место. В середине ноября стало известно, что в тылы дивизии завозят зимнее обмундирование… Бойцы получили шапки-ушанки, стёганые ватные штаны, телогрейки под шинели, тёплое белье, рукавицы или перчатки, валенки. Процентов сорок личного состава одели в полушубки. Офицеры сменили своё выгоревшее на солнце и просоленное потом хлопчатобумажное обмундирование на зимнее, суконное, а также надели шерстяные свитера».
Выдача валенок красноармейцам.
Мемуары Ивушкина довольно точны не только в описании боев за город, но и в характеристике многих деталей фронтового быта:
«В окопах было сыро, холодно. И вот тогда в тылах полка начали изготовлять железные печки. Делали их из старых листов железа, водосточных труб, вёдер. Вскоре они появились в блиндажах. Топили их ночью. Можно было просушить портянки, погреть руки. Налаживался окопный быт. Командир полка стал по очереди выводить подразделения в тыл части, на отдых. Многие бойцы впервые за время войны помылись, посмотрели кинокартины».
Аналогичные задачи решались и по другую сторону линии фронта. Так, 1-я танковая дивизия проводила перегруппировку подразделений, подсчитывала материальную часть и принимала пополнение.
Однако далеко не во всём немцам удалось навести порядок. Части 41-го моторизованного корпуса постоянно ощущали последствия октябрьского поворота 3-й танковой группы на Калинин. Осуществлять снабжение крупной группировки с помощью авиации стало практически невозможно с конца октября, когда советская артиллерия ежедневно обрушивала ураганный огонь на калининские аэродромы, что заставило командование 2-го Воздушного флота люфтваффе прекратить использование лётных площадок в черте города. Сухопутные пути подвоза горючего, боеприпасов и продовольствия – Старицкое и Волоколамское шоссе – постоянно подвергались атакам и обстрелам советских частей.
Для освещения комнат и блиндажей каждому отделению в вермахте по штату полагался среднего размера фонарь. Конструкция была разной, но обязательно имелись следующие детали: три окна, кожух и рукоятка. В качестве топлива использовались бензин, масло или карбид. На фото представлен карбидный фонарь, изготовленный из бакелита. Нижняя часть (бачок) откручивалась, в неё закладывался карбид, а затем наливалась вода. Выделявшийся в ходе химической реакции газ поджигался и давал свет. Фонарь оснащался шторками для свечения в нужном направлении. Круглое и щелевидное отверстия в лицевой шторке предназначались для подачи сигналов азбукой Морзе.
Вследствие серьёзных перебоев в снабжении немцы столкнулись с целым комплексом бытовых проблем. Например, недостаток мыла привёл к вшивости личного состава, которая, судя по документам, воспринималась командованием 41-го корпуса как очень серьёзная угроза. Даже элементарная нехватка средств освещения помещений – карбидных и бензиновых фонарей – в условиях раннего наступления тёмного времени суток создавала массу неудобств.
С наступлением устойчивых холодов всё больше проявлялся недостаток мяса и жиров, о постоянном урезании порций которых неоднократно сообщалось в документах корпуса.
В данном случае нелишним будет вспомнить о нормах питания солдат вермахта во фронтовых условиях (Verpflegung im Kriege). Они подразумевали так называемый «суточный рацион» (Tagesration) и неприкосновенный, или «железный», запас (Eiserne Portion). Первый представлял собой набор продуктов и горячей пищи, выдаваемый солдату ежедневно, а второй являлся набором продуктов, частично носимых солдатом при себе, а частично перевозимых в полевой кухне.
Немецкий продовольственный склад, 1942 год.
Суточный рацион, в свою очередь, делился на две части: продукты, выдаваемые в холодном виде (Kaltverpflegung), и горячее питание (Zubereitet als Warmverpflegung). Он выдавался солдату один раз в сутки целиком, обычно вечером с наступлением темноты, когда появлялась возможность направить подносчиков пищи в ближний тыл к полевой кухне. Холодные продукты выдавались на руки, после чего солдат получал возможность сложить их в сухарную сумку.
Горячее питание выдавалось следующим образом: кофе во флягу, приготовленное второе блюдо (картофель, макароны, каша) с мясом и жиром – в котелок. Место приёма пищи и распределение продуктов в течение суток солдат определял самостоятельно.
При полевой кухне перевозилось два полных рациона неприкосновенного запаса (volle eiserne Portion) на каждого солдата. При невозможности обеспечить полевую кухню продуктами обычного суточного рациона командир части или подразделения отдавал приказ: либо выдать на сутки один полный неприкосновенный запас в холодном виде, либо приготовить из консервов и концентрата супа горячее блюдо и сварить кофе.
Распределение «холодной» части рациона среди немецких солдат во фронтовых условиях.
Кроме того, каждому солдату вермахта полагалось иметь в сухарной сумке один сокращённый неприкосновенный запас (gekürzte Eiserne Portion), состоявший из одной банки мясных консервов и пакета твёрдых сухарей. Эти продукты расходовались только по приказу командира в самых крайних случаях: когда были полностью израсходованы рационы из полевой кухни, или в случае, если в ближайшее время доставка питания была невозможна.
При этом в Красной Армии в боевых условиях предусматривалась выдача горячей пищи два раза в сутки – утром до рассвета и вечером после заката. Всё, кроме хлеба, выдавалось в горячем виде. Суп (щи, борщ) при условиях нормального снабжения выдавался оба раза, второе блюдо чаще всего имело полужидкую консистенцию (каша).
Ещё одним вопросом военного быта, на который обращало внимание немецкое командование, являлась доставка в войска полевой почты. В протоколе совещания командования 3-й танковой группы от 11 ноября отмечалось, что «нынешнее положение в области доставки полевой почты неприемлемо, так как оно наносит существенный ущерб боевому духу войск». В качестве решения проблемы предлагалось перевозить почту в виде дополнительного груза на санитарных самолётах, для чего, правда, требовалось создать силами танковой группы полевой почтамт на смоленском аэродроме.
Выдача горячей пищи военнослужащим вермахта.
В целом же, несмотря на все трудности, потрёпанные в ходе октябрьских боев части вермахта в Калинине постепенно приводились в порядок. Повышение боеспособности немецких подвижных соединений таило в себе прямую угрозу для советских войск, занимавших оборону, особенно на московском направлении.
В тот период командование немецких сухопутных сил готовило новую наступательную операцию, получившую кодовое название «Волжское водохранилище». Её целью были уничтожение советских войск, оборонявшихся на клинском направлении (юго-восточнее Калинина), и последующий прорыв к каналу Москва – Волга.
11 ноября в войска 3-й танковой группы было направлено разъяснение командующего генерала танковых войск Г.Г. Рейнгарда (Georg-Hans Reinhardt) по поводу деталей проведения предстоящей операции. В документе, в частности, пояснялось, что 41-й моторизованный корпус должен был продолжать оборонять Калинин.
Приём горячей пищи советскими бойцами в зимнее время. Красноармейцы одеты в ватники и стёганые брюки.
Однако вскоре после прорыва советского фронта юго-восточнее города пехотными дивизиями 27-го армейского корпуса он должен был смениться в городе вернувшимися силами пехоты и перейти в наступление либо вслед за 56-м моторизованным корпусом, либо вместе с его частями. При этом в случае отсутствия необходимого количества горючего соединения 41-го корпуса должны были совершить пеший марш к берегам Волжского водохранилища, залив бензин только в баки самых необходимых транспортных средств (полевых кухонь, тяжёлого вооружения, тягачей артиллерии на механической тяге).
В данном случае интересно, что в тексте документа полевые кухни ставились на первое место среди транспортных средств, для которых горючее выделялось в обязательном порядке.
Командование Калининского фронта в силу своих возможностей пыталось воздействовать на немецкие войска, накапливавшиеся в Калинине и его окрестностях. Помимо артиллерии, в качестве средства воздействия активно использовалась бомбардировочная авиация.
Немецкие солдаты разбирают письма, доставленные полевой почтой. Судя по двусторонней зимней куртке, фото сделано не ранее конца 1942 года.
Например, 14 ноября состоялся очередной налёт советской авиации на Калинин, результатом которого стали попадания бомб в расположение штаба 1-й танковой дивизии. Было разрушено помещение дежурного офицера, повреждены три легковых автомобиля и два грузовика (два транспортных средства списаны в безвозвратные потери). В тот же день в ежедневном донесении командования 41-го моторизованного корпуса о положении дел появилась следующая запись:
«В результате сегодняшних бомбовых ударов по мостам возникли значительные пожары в непосредственной близости от мостов. В случае продолжения существующего над Калинином превосходства авиации противника в скором времени в распоряжении войск не останется никаких помещений, а из-за убыли средств доставки предметов снабжения ситуация со снабжением корпуса обострится в ещё большей степени. В связи с этим увеличиваются потери в живой силе и технике, и происходит дальнейшее уменьшение боевой мощи, особенно подвижных соединений».
В журнале боевых действий советской 119-й стрелковой дивизии отмечалось: «В эти дни исключительное господство в воздухе имела наша авиация». Редчайшая характеристика действий своих лётчиков от советской пехоты образца осени 1941 года!
Немецкое кладбище на площади Революции в Калинине. 20 октября 1941 года здесь был похоронен один из наиболее известных офицеров 1-й танковой дивизии вермахта, командир 1-го батальона 113-го моторизованного пехотного полка майор доктор Ф.Й. Экингер. Его бронетранспортёр был уничтожен в ходе боя с танками 8-й танковой бригады полковника П.А. Ротмистрова 17 октября.
Таким образом, налёты советской бомбардировочной авиации на объекты противника в оккупированном Калинине вовсе не были бессмысленными ударами в пустоту. Немцы отмечали вполне реальные людские и материальные потери, а также другие проблемы, возникавшие вследствие этих бомбардировок. Разрушение жилых домов создавало частям вермахта бытовые проблемы, связанные с размещением личного состава.
С другой стороны, ни налёты бомбардировщиков, ни артобстрелы не оказывали кардинального влияния на подготовку наступления противника, хотя и основательно изматывали его. К 12 ноября 1-я танковая дивизия завершила перекрашивание техники в белый цвет. Из запасов белой ткани, найденных на складах калининской текстильной фабрики «Пролетарка», были изготовлены маскировочные халаты для личного состава боевых подразделений.
14 ноября войска 3-й танковой группы получили приказ № 29, касавшийся подготовки предстоящей наступательной операции. Весьма интересен раздел этого документа под названием «Особые указания», посвящённый влиянию зимнего времени года на проведение операций. В нем отмечалось, например, что «враг сначала превосходил нас в извлечении выгод из использования зимних погодных условий. Днём и ночью отмечалось появление хорошо замаскированных лыжных подразделений и разведывательных групп». Для борьбы с ними предписывалось повысить бдительность и постоянно вести интенсивную подвижную разведку, в том числе ночную.
Грузовик, обслуживавший полевую пекарню 1-й танковой дивизии вермахта.
Также в приказе пояснялось, что реки и озера вследствие замерзания поверхности перестали быть препятствиями и даже могут быть использованы в качестве транспортных путей. При этом болота, как правило, не замерзают и остаются непроходимыми.
Короткий световой день (6–8 часов), по мнению составителей документа, требовал постановки быстро достижимых целей для атак и как можно более раннего налаживания взаимодействия с тяжёлым оружием. Приказ требовал формирования сильных авангардов, которые должны были успевать в течение светового дня взять под свой контроль как можно больше территории. При этом застрявшие транспортные средства и тяжёлое оружие предписывалось оставлять.
В приказе также пояснялось, что снежный покров и трудности с запуском двигателей машин повышают чувствительность к воздушным атакам. В связи с этим обеспечение прикрытия войск зенитными орудиями позиционировалось как одна из важнейших задач. Особое значение придавалось наличию маскировочных халатов и белому камуфляжу техники, использовавшейся на поле боя.
Оборудование машин зимой требовалось дополнить подстилками и утеплителями из соломы в качестве средств защиты водителей от холода. В период сильных морозов предписывались регулярные короткие остановки для обогрева водителей.
В разделе заострялось внимание на том, что в условиях русской зимы вполне возможны оттепели, которые «в кратчайшие сроки меняют местность». Вдобавок, и без того имевшиеся в недостаточных количествах карты местности в зимний период становились бесполезными, что делало обязательным проведение дополнительной разведки местности и особенно дорог.
Мотоциклисты разведывательного подразделения 252-й стрелковой дивизии, ноябрь 1941 года. Экипаж старшего лейтенанта Я.И. Попова (на переднем плане) одет в полушубки, остальные экипажи – в шинели.
Составители приказа в качестве заключения подчеркнули, что проведение боевых операций зимой испытывает повышенную зависимость от снабжения. Это, в свою очередь, делало жизненно важным захват и удержание транспортных путей, особенно железных дорог.
Советская войсковая разведка постоянно отслеживала перемещение немецких транспортных колонн по дорогам, использовавшимся для снабжения калининской группировки вермахта. Так, 13 ноября наблюдатели из 252-й стрелковой дивизии 29-й Армии зафиксировали «движение автоколонны до 25 машин и 15 орудий по дороге от Мигалово на Калинин». Всего, по данным штаба 31-й Армии, 13–14 ноября в этом направлении проследовало 119 грузовых и пять легковых машин. Интенсификация движения на Старицком шоссе однозначно указывала на наступательные планы противника, однако ничего более конкретного показать не могла.
Ясно было одно – относительное затишье на линии фронта вокруг Калинина было временным, и к 14 ноября ему оставалось длиться считанные часы. Интересно, что ударные силы противника снова, как и за месяц до этого, нависли над позициями 5-й стрелковой дивизии, вместе с другими частями и соединениями занимавшей оборону в полосе 30-й Армии. Правда, ставки на этот раз были ещё выше, чем в середине октября – немцы рвались к Москве…
Источник
Для обеих воюющих сторон теперь пришло время «зализывать раны». И те, и другие использовали временную стабилизацию фронта для приведения измотанных войск в порядок, их пополнения и снабжения. Политработник 937-го стрелкового полка 256-й стрелковой дивизии Н.Б. Ивушкин вспоминал:
«Полк пополнился новыми людьми. Большинство прибывших ещё не участвовали в боях. В товарищеских беседах бывалые люди, ветераны полка, делились опытом боев. Они умели и пошутить, и подбодрить новичков, наслушавшихся в пути следования всяких страхов. Нервы успокаивались. Все становилось на своё место. В середине ноября стало известно, что в тылы дивизии завозят зимнее обмундирование… Бойцы получили шапки-ушанки, стёганые ватные штаны, телогрейки под шинели, тёплое белье, рукавицы или перчатки, валенки. Процентов сорок личного состава одели в полушубки. Офицеры сменили своё выгоревшее на солнце и просоленное потом хлопчатобумажное обмундирование на зимнее, суконное, а также надели шерстяные свитера».
Выдача валенок красноармейцам.
Мемуары Ивушкина довольно точны не только в описании боев за город, но и в характеристике многих деталей фронтового быта:
«В окопах было сыро, холодно. И вот тогда в тылах полка начали изготовлять железные печки. Делали их из старых листов железа, водосточных труб, вёдер. Вскоре они появились в блиндажах. Топили их ночью. Можно было просушить портянки, погреть руки. Налаживался окопный быт. Командир полка стал по очереди выводить подразделения в тыл части, на отдых. Многие бойцы впервые за время войны помылись, посмотрели кинокартины».
Аналогичные задачи решались и по другую сторону линии фронта. Так, 1-я танковая дивизия проводила перегруппировку подразделений, подсчитывала материальную часть и принимала пополнение.
Однако далеко не во всём немцам удалось навести порядок. Части 41-го моторизованного корпуса постоянно ощущали последствия октябрьского поворота 3-й танковой группы на Калинин. Осуществлять снабжение крупной группировки с помощью авиации стало практически невозможно с конца октября, когда советская артиллерия ежедневно обрушивала ураганный огонь на калининские аэродромы, что заставило командование 2-го Воздушного флота люфтваффе прекратить использование лётных площадок в черте города. Сухопутные пути подвоза горючего, боеприпасов и продовольствия – Старицкое и Волоколамское шоссе – постоянно подвергались атакам и обстрелам советских частей.
Для освещения комнат и блиндажей каждому отделению в вермахте по штату полагался среднего размера фонарь. Конструкция была разной, но обязательно имелись следующие детали: три окна, кожух и рукоятка. В качестве топлива использовались бензин, масло или карбид. На фото представлен карбидный фонарь, изготовленный из бакелита. Нижняя часть (бачок) откручивалась, в неё закладывался карбид, а затем наливалась вода. Выделявшийся в ходе химической реакции газ поджигался и давал свет. Фонарь оснащался шторками для свечения в нужном направлении. Круглое и щелевидное отверстия в лицевой шторке предназначались для подачи сигналов азбукой Морзе.
Вследствие серьёзных перебоев в снабжении немцы столкнулись с целым комплексом бытовых проблем. Например, недостаток мыла привёл к вшивости личного состава, которая, судя по документам, воспринималась командованием 41-го корпуса как очень серьёзная угроза. Даже элементарная нехватка средств освещения помещений – карбидных и бензиновых фонарей – в условиях раннего наступления тёмного времени суток создавала массу неудобств.
С наступлением устойчивых холодов всё больше проявлялся недостаток мяса и жиров, о постоянном урезании порций которых неоднократно сообщалось в документах корпуса.
В данном случае нелишним будет вспомнить о нормах питания солдат вермахта во фронтовых условиях (Verpflegung im Kriege). Они подразумевали так называемый «суточный рацион» (Tagesration) и неприкосновенный, или «железный», запас (Eiserne Portion). Первый представлял собой набор продуктов и горячей пищи, выдаваемый солдату ежедневно, а второй являлся набором продуктов, частично носимых солдатом при себе, а частично перевозимых в полевой кухне.
Немецкий продовольственный склад, 1942 год.
Суточный рацион, в свою очередь, делился на две части: продукты, выдаваемые в холодном виде (Kaltverpflegung), и горячее питание (Zubereitet als Warmverpflegung). Он выдавался солдату один раз в сутки целиком, обычно вечером с наступлением темноты, когда появлялась возможность направить подносчиков пищи в ближний тыл к полевой кухне. Холодные продукты выдавались на руки, после чего солдат получал возможность сложить их в сухарную сумку.
Горячее питание выдавалось следующим образом: кофе во флягу, приготовленное второе блюдо (картофель, макароны, каша) с мясом и жиром – в котелок. Место приёма пищи и распределение продуктов в течение суток солдат определял самостоятельно.
При полевой кухне перевозилось два полных рациона неприкосновенного запаса (volle eiserne Portion) на каждого солдата. При невозможности обеспечить полевую кухню продуктами обычного суточного рациона командир части или подразделения отдавал приказ: либо выдать на сутки один полный неприкосновенный запас в холодном виде, либо приготовить из консервов и концентрата супа горячее блюдо и сварить кофе.
Распределение «холодной» части рациона среди немецких солдат во фронтовых условиях.
Кроме того, каждому солдату вермахта полагалось иметь в сухарной сумке один сокращённый неприкосновенный запас (gekürzte Eiserne Portion), состоявший из одной банки мясных консервов и пакета твёрдых сухарей. Эти продукты расходовались только по приказу командира в самых крайних случаях: когда были полностью израсходованы рационы из полевой кухни, или в случае, если в ближайшее время доставка питания была невозможна.
При этом в Красной Армии в боевых условиях предусматривалась выдача горячей пищи два раза в сутки – утром до рассвета и вечером после заката. Всё, кроме хлеба, выдавалось в горячем виде. Суп (щи, борщ) при условиях нормального снабжения выдавался оба раза, второе блюдо чаще всего имело полужидкую консистенцию (каша).
Ещё одним вопросом военного быта, на который обращало внимание немецкое командование, являлась доставка в войска полевой почты. В протоколе совещания командования 3-й танковой группы от 11 ноября отмечалось, что «нынешнее положение в области доставки полевой почты неприемлемо, так как оно наносит существенный ущерб боевому духу войск». В качестве решения проблемы предлагалось перевозить почту в виде дополнительного груза на санитарных самолётах, для чего, правда, требовалось создать силами танковой группы полевой почтамт на смоленском аэродроме.
Выдача горячей пищи военнослужащим вермахта.
В целом же, несмотря на все трудности, потрёпанные в ходе октябрьских боев части вермахта в Калинине постепенно приводились в порядок. Повышение боеспособности немецких подвижных соединений таило в себе прямую угрозу для советских войск, занимавших оборону, особенно на московском направлении.
В тот период командование немецких сухопутных сил готовило новую наступательную операцию, получившую кодовое название «Волжское водохранилище». Её целью были уничтожение советских войск, оборонявшихся на клинском направлении (юго-восточнее Калинина), и последующий прорыв к каналу Москва – Волга.
11 ноября в войска 3-й танковой группы было направлено разъяснение командующего генерала танковых войск Г.Г. Рейнгарда (Georg-Hans Reinhardt) по поводу деталей проведения предстоящей операции. В документе, в частности, пояснялось, что 41-й моторизованный корпус должен был продолжать оборонять Калинин.
Приём горячей пищи советскими бойцами в зимнее время. Красноармейцы одеты в ватники и стёганые брюки.
Однако вскоре после прорыва советского фронта юго-восточнее города пехотными дивизиями 27-го армейского корпуса он должен был смениться в городе вернувшимися силами пехоты и перейти в наступление либо вслед за 56-м моторизованным корпусом, либо вместе с его частями. При этом в случае отсутствия необходимого количества горючего соединения 41-го корпуса должны были совершить пеший марш к берегам Волжского водохранилища, залив бензин только в баки самых необходимых транспортных средств (полевых кухонь, тяжёлого вооружения, тягачей артиллерии на механической тяге).
В данном случае интересно, что в тексте документа полевые кухни ставились на первое место среди транспортных средств, для которых горючее выделялось в обязательном порядке.
Командование Калининского фронта в силу своих возможностей пыталось воздействовать на немецкие войска, накапливавшиеся в Калинине и его окрестностях. Помимо артиллерии, в качестве средства воздействия активно использовалась бомбардировочная авиация.
Немецкие солдаты разбирают письма, доставленные полевой почтой. Судя по двусторонней зимней куртке, фото сделано не ранее конца 1942 года.
Например, 14 ноября состоялся очередной налёт советской авиации на Калинин, результатом которого стали попадания бомб в расположение штаба 1-й танковой дивизии. Было разрушено помещение дежурного офицера, повреждены три легковых автомобиля и два грузовика (два транспортных средства списаны в безвозвратные потери). В тот же день в ежедневном донесении командования 41-го моторизованного корпуса о положении дел появилась следующая запись:
«В результате сегодняшних бомбовых ударов по мостам возникли значительные пожары в непосредственной близости от мостов. В случае продолжения существующего над Калинином превосходства авиации противника в скором времени в распоряжении войск не останется никаких помещений, а из-за убыли средств доставки предметов снабжения ситуация со снабжением корпуса обострится в ещё большей степени. В связи с этим увеличиваются потери в живой силе и технике, и происходит дальнейшее уменьшение боевой мощи, особенно подвижных соединений».
В журнале боевых действий советской 119-й стрелковой дивизии отмечалось: «В эти дни исключительное господство в воздухе имела наша авиация». Редчайшая характеристика действий своих лётчиков от советской пехоты образца осени 1941 года!
Немецкое кладбище на площади Революции в Калинине. 20 октября 1941 года здесь был похоронен один из наиболее известных офицеров 1-й танковой дивизии вермахта, командир 1-го батальона 113-го моторизованного пехотного полка майор доктор Ф.Й. Экингер. Его бронетранспортёр был уничтожен в ходе боя с танками 8-й танковой бригады полковника П.А. Ротмистрова 17 октября.
Таким образом, налёты советской бомбардировочной авиации на объекты противника в оккупированном Калинине вовсе не были бессмысленными ударами в пустоту. Немцы отмечали вполне реальные людские и материальные потери, а также другие проблемы, возникавшие вследствие этих бомбардировок. Разрушение жилых домов создавало частям вермахта бытовые проблемы, связанные с размещением личного состава.
С другой стороны, ни налёты бомбардировщиков, ни артобстрелы не оказывали кардинального влияния на подготовку наступления противника, хотя и основательно изматывали его. К 12 ноября 1-я танковая дивизия завершила перекрашивание техники в белый цвет. Из запасов белой ткани, найденных на складах калининской текстильной фабрики «Пролетарка», были изготовлены маскировочные халаты для личного состава боевых подразделений.
14 ноября войска 3-й танковой группы получили приказ № 29, касавшийся подготовки предстоящей наступательной операции. Весьма интересен раздел этого документа под названием «Особые указания», посвящённый влиянию зимнего времени года на проведение операций. В нем отмечалось, например, что «враг сначала превосходил нас в извлечении выгод из использования зимних погодных условий. Днём и ночью отмечалось появление хорошо замаскированных лыжных подразделений и разведывательных групп». Для борьбы с ними предписывалось повысить бдительность и постоянно вести интенсивную подвижную разведку, в том числе ночную.
Грузовик, обслуживавший полевую пекарню 1-й танковой дивизии вермахта.
Также в приказе пояснялось, что реки и озера вследствие замерзания поверхности перестали быть препятствиями и даже могут быть использованы в качестве транспортных путей. При этом болота, как правило, не замерзают и остаются непроходимыми.
Короткий световой день (6–8 часов), по мнению составителей документа, требовал постановки быстро достижимых целей для атак и как можно более раннего налаживания взаимодействия с тяжёлым оружием. Приказ требовал формирования сильных авангардов, которые должны были успевать в течение светового дня взять под свой контроль как можно больше территории. При этом застрявшие транспортные средства и тяжёлое оружие предписывалось оставлять.
В приказе также пояснялось, что снежный покров и трудности с запуском двигателей машин повышают чувствительность к воздушным атакам. В связи с этим обеспечение прикрытия войск зенитными орудиями позиционировалось как одна из важнейших задач. Особое значение придавалось наличию маскировочных халатов и белому камуфляжу техники, использовавшейся на поле боя.
Оборудование машин зимой требовалось дополнить подстилками и утеплителями из соломы в качестве средств защиты водителей от холода. В период сильных морозов предписывались регулярные короткие остановки для обогрева водителей.
В разделе заострялось внимание на том, что в условиях русской зимы вполне возможны оттепели, которые «в кратчайшие сроки меняют местность». Вдобавок, и без того имевшиеся в недостаточных количествах карты местности в зимний период становились бесполезными, что делало обязательным проведение дополнительной разведки местности и особенно дорог.
Мотоциклисты разведывательного подразделения 252-й стрелковой дивизии, ноябрь 1941 года. Экипаж старшего лейтенанта Я.И. Попова (на переднем плане) одет в полушубки, остальные экипажи – в шинели.
Составители приказа в качестве заключения подчеркнули, что проведение боевых операций зимой испытывает повышенную зависимость от снабжения. Это, в свою очередь, делало жизненно важным захват и удержание транспортных путей, особенно железных дорог.
Советская войсковая разведка постоянно отслеживала перемещение немецких транспортных колонн по дорогам, использовавшимся для снабжения калининской группировки вермахта. Так, 13 ноября наблюдатели из 252-й стрелковой дивизии 29-й Армии зафиксировали «движение автоколонны до 25 машин и 15 орудий по дороге от Мигалово на Калинин». Всего, по данным штаба 31-й Армии, 13–14 ноября в этом направлении проследовало 119 грузовых и пять легковых машин. Интенсификация движения на Старицком шоссе однозначно указывала на наступательные планы противника, однако ничего более конкретного показать не могла.
Ясно было одно – относительное затишье на линии фронта вокруг Калинина было временным, и к 14 ноября ему оставалось длиться считанные часы. Интересно, что ударные силы противника снова, как и за месяц до этого, нависли над позициями 5-й стрелковой дивизии, вместе с другими частями и соединениями занимавшей оборону в полосе 30-й Армии. Правда, ставки на этот раз были ещё выше, чем в середине октября – немцы рвались к Москве…
Источник