+ небольшой бонус: довольно неплохая статья, в которой доступным языком объясняется различие научных и мистических теорий (многабукав!)
 ПрочитатьВы видели какой-нибудь фильм, читали ли книгу, где ученые не выглядели бы довольно опасными и непредсказуемыми полудурками? :) Или, в крайнем случае, забавными чудиками? Может быть, кто-то сможет вспомнить телепрограмму, которая не создавала бы такой образ? Со времен передачи Капицы Очевидное-невероятное такого не случалось.
Вместе с тем, мы абсолютно зависим от этой самой науки, мы плотно подсели на все ее достижения и обойтись без них часто чревато безвременной кончиной.
Несмотря на это, науку большинство недолюбливает, опасаются или вовсе не понимает. Расхожее мнение о ней застилает глаза. Почему? Да потому, что всегда хочется найти легкий путь, или посулить кому-то легкий путь, и не важно, так ли он окажется правильным.

Мистика сегодня предлагает путь романтической идиллии. Это раньше йоги посвящали жизнь изнурительной практике. Сейчас, чтобы вознестись к высшей истине, достаточно совсем немного и множество мистических теорий предлагают самые разные рецепты.
А наука - это слишком сложно, слишком непонятно и занудно. Она не прощает неточностей и малейшей небрежности. Но почти все мистические теории называют себя научными.
В чем разница?
Вот то, что видно без всякого анализа: в науке постоянно есть новости, почти каждый день совершаются открытия или публикуются значимые достижения (см. журнал Достижения науки, техники и культуры). Мистика и религия живет вчерашним днем, историей, мифами. Тут ничего не происходит и не совершается кроме очередных скандалов :)
Соприкасаясь с действительностью, мы приобретаем знания о ней - свой жизненный опыт. А наука призвана научить эффективно делать этот опыт достоверно воспроизводимым, чтобы использовать его практически, и формализовано описать этот опыт для того, чтобы, используя эти сведения, каждый мог бы прикинуть в каком месте и как соприкоснуться с действительностью, чтобы на опыте приобрести обещанное знание. В том числе наука формализует и опыт наиболее эффективного приобретения опыта - наука о науке.

Наука основывается на методе познания, строго использующим принципы научной методологии. Эта методология основывается на аксиоме, что в определенных условиях конкретный процесс будет строго воспроизводимым, если только свойства этого процесса (исходные воздействующие факторы) ограничены рамками выбранных условий. Другими словами, в пробирке, при данной температуре, радиации и тяготении, два вещества всегда будут приводить за определенное время к определенному результату, если только нет чего-то, что сможет повлиять извне (например, изменяющееся электрическое поле).
Важно, что это определение научной методологии не зависит от решения вопроса субъективности или объективности мира. Просто весь опыт наблюдений показывает, что эта воспроизводимость всегда строго соблюдается, иначе невозможно было бы существование жизни на Земле (биохимические системы - очень тонко сбалансированные системы нескончаемых цепочек реакций). Поэтому можно говорить о такой вот базовой аксиоме науки.
Воспроизводимость экспериментов оценивает конкретный экспериментатор. Если мама в детстве говорила, что, переходя дорогу, нужно посмотреть по сторонам, не проезжают ли слишком близко тачки, то, всякий раз, ты должен бы оценить действенность сведений о таком способе не попасть под колеса и убеждаться в том, что какой бы личностной ни была твоя картина реальности, но тачки в ней до того нафиг реальны, что тут лучше не шутить и забыть хотя бы на время всю мистическую лабуду.

То, что исследуется, опираясь на конкретный эмпирический опыт для выработки адекватных действительности поведенческих реакций в данных конкретных условиях - это наука. Когда ребенок пытается разобраться как устроена игрушка и потом даже ее переделывает, добиваясь новой функциональности, это - наука. Когда же ребенок просто мечтает о классной игрушке, толком даже не в силах представить, какой именно, но чтобы такой больше ни у кого не было, - это - мистика. Когда стучишь по клаве, набирая текст, кушаешь витаминные комплексы, летаешь в самолете, пользуешься пластмассами, тефлоновыми сковородками, микроволновками, мобилами и т.д. и т.п. - это - использование плодов науки, которая развивается не без фантазии, подчас мистической, но приведенной к совершенно практическому результату, настолько согласующемуся с реальностью, насколько технические достижения не подводят нас.
При этом все, что использует научную методологию исследований не может опровергать предыдущие результаты столь же корректных исследований. В книге С. Вайнберг Мечты об окончательной теории:
...можно вообразить категорию экспериментов, которые опровергают давно принятые теории, ставшие частью стандартного физического мировоззрения. Я не могу поместить в эту категорию ни одного опыта за последние сто лет. Конечно, можно привести примеры, когда выяснялось, что теории имеют более узкую область применимости, чем считалось до этого. Ньютоновская теория движения неприменима при больших скоростях. Четность, симметрия между правым и левым, нарушается в слабых взаимодействиях. И так далее. Но в ХХ в. не было такого случая, чтобы теория, принятая мировым физическим сообществом как правильная, вдруг оказывалась просто ошибкой, как это в свое время случилось с птолемеевской теорией эпициклов, придуманной для объяснения движения планет, или с теорией, что теплота есть калорическая жидкость. Однако в ХХ в., как мы видели в случаях общей теории относительности и электрослабой теории, признание физических теорий часто достигалось на основе эстетических суждений, прежде чем появлялись по-настоящему убедительные экспериментальные свидетельства в их пользу.

В отличие от расфантазировавшегося мистика, самозабвенно полюбившего свою идею и готового быть фанатично верным ей до конца, исследователь, взявшийся за данное научное направление, обязан сначала сам убедиться во всех его звеньях, проведя нужные эксперименты. Он должен любить не свою идею и быть преданным ей, а сам процесс приобретения нового личного и значимого для него опыта. Поэтому настоящий исследователь обязан тщательно рассмотреть все варианты других возможных объяснений, противоречащие его предположению, и привести все эти доводы вместе со своими рассуждениями, почему эти варианты им отвергнуты, чтобы все могли убедиться в этом так же.
Если исследователь просто будет верить своим предшественникам, даже многочисленным, то будет основываться не на лично приобретенных знаниях, даваемых только личным опытом, а на вере в публикуемые сведения (так, к сожалению, бывает очень часто). Носителем же науки как и языка является не научное сообщество, а отдельный человек.
Подробнее о тесных взаимоотношениях мистики и науки читайте в статье Мистика и наука (здесь же существенное дополнение представлений о науке, включая описание сути научной методологии).
Иследователь может оказаться самой невысокой квалификации и, приступив к проверке чьих-то опытов строго по приведенной методике (вот это и есть главное в публикациях) получает то, что о них пишут и его уверенность возрастает. Или не получает и становится противником. Но это - его личные знания, правильные или нет, его личный опыт с которым он продолжает исследовать выбранное направление. Публикует результаты. Другие проверяют, если они их заинтересовали их значимостью. И так постоянно в данном направлении.

И потому как наука - дело очень личностное, в отличие от ее формализации в виде публикаций, рядом с наукой постоянно соседствует весь жизненный опыт человека, каким бы он ни был, в том числе и неизбежная его религиозная составляющая. Мистика – неотъемлемая часть развития любого индивида, повторяющего развитие вида. Только многие так и застревают на этой детской стадии. Еще там оказываются слабые и сломленные, которые нашли такой способ ухода от суровой действительности. (см. О религии).

Значимость научного направления напрямую определяется личной системой значимости исследователя и его творческими способностями. В этом отношении исследователей условно можно подразделить на тех, кто очень хорошо научился ставить корректные эксперименты с методиками, обеспечивающими их воспроизведение и тех, кто очень хорошо научился сопоставлять результаты таких экспериментов, формализуя их в общей картине описания действительности. И те и другие должны еще обладать прогнозирующим творческим воображением, позволяющим предполагать возможные направления получения нового жизненного опыта, вплоть до самых необузданных фантазирований в выборе вариантов и путей (подробнее о нейрофизиологических механизмах психики и творчества: О системной нейрофизиологии и Творчество и вдохновение).

Наука потому надежна, что начинает развитие своих представлений не с сотворения мира, не с решения основного вопроса философии, а с достоверно проверенных аксиом, т.е. направленность изучения мира противоположна мистике.
Для каждого процесса можно выделить (абстрагировать) те условия, которые влияют на его протекание. И потому как невозможно описывать явление, рассматривая все вообще условия во вселенной сразу, то наука прибегает к методу абстрагирования: выделения только тех условий, которые влияют на данное явление. Так, для классической механики общим ограничением является "нерелятивистское" значение относительных взаимных скоростей объектов и пространственно-временные промежутки - несоизмеримо большие, чем субатомные.
Понятно, что если игнорировать принцип строгой воспроизводимости явлений, то ничто не может быть познано, ведь все, что мы узнаем тогда было бы неверным по прихоти этой невоспроизводимости. Вот почему только научная методология может обеспечить познание, и, если разобраться, именно она реализована в биологических системах восприятия-действия.

Итак, что же такое наука? Это - система проверенных личным опытом знаний (а не сведений!), формализованная в виде публикаций (сведений), которая пополняется методами, определяемыми научной методологией.
Методология науки - тоже является системой знаний, но уже специфической, о методах исследования мира. Это самая базовая система, наиболее выверенная опытом все предшествующих исследователей. Она не проста для понимания с лету и о ней я сейчас говорить не буду.
Знания могут принадлежать только личности, в отличие от сведений, которые формализуются в виде записей. В записях - не наука, а лишь ее формализация, т.е. максимально возможное приближение к общепонимаемому, которое позволяет использование слов.

Поэтому носителями науки, как носителями языка, могут быть только люди, а не справочники. Но справочники (а точнее, формализация научных сведений) необходима для общения носителей науки (научников :) ) между собой.
Строгость формализации призваны обеспечивать термины - полностью и до конца определенные понятия. Если термин определен частично, то он может пониматься по-разному и не содержит строгого смысла. Это "виртуальные шаблоны понятий", которыми и пользуются мистики, в отличие от терминов, которыми пользуются научники. Мистики в общении могут пользоваться и терминами, но в научной формализации пользуются ТОЛЬКО терминами, иначе это уже не будет строго формализованными сведениями.
Итак, чтобы понять предмет науки, нужно понять, что такое знания. Упрощенно можно сказать, что знания - это личные представления о свойствах и законах мира.
Т.е. наука - это система личных представлений о свойствах и законах мира, построенная в строгом соблюдении научной методологии.
Часто к науке относят гипотезы. Однако, это - лишь творческие предположения, нуждающиеся в проверке реальностью и пока не являющиеся научными знаниями.
Точно так же постулаты, на основе которых могут развиваться проверочные гипотезы, нуждаются в проверке реальностью. И такая проверка - неотъемлемая часть научного метода познания.

Веками все считали, что у мухи восемь ног, только потому, что никто и не подумал усомниться в книге Великого Аристотеля. А ведь достаточно было проверить сведения опытным путем. Многие иллюзии даже опытным путем проверить очень трудно и поэтому люди веками думали, что Земля плоская, а Солнце и звезды вращаются вокруг. Для таких случаев нужно суметь выйти за рамки действия этих представлений и взглянуть более широко. Тогда возможен следующий уровень понимания. А без этого, без практической проверки и убежденности, что в данных условиях все всегда воспроизводится, невозможно судить о мире и не обжигаться.
Хотя Земля - не шар, и поверхность ее не ровная как глобус, но в определенных случаях можно и нужно считать Землю даже просто материальной точкой, имеющей массу. И тогда можно считать взаимное слияние планет.
В общем, здесь не так все сложно, как можно напридумывать. Правило одно: соответствие мыслимым абстракциям проверяется только в рамках, ограничивающих эти абстракции. И тогда закон Ньютона все еще окажется очень полезным и нисколько не противоречит теории относительности. Закон имеет смысл, только если определены границы его использования. Примерно так же как слово приобретает смысл только в границах обсуждаемого, в контексте обсуждаемого.

Наука (точнее ученые - носители науки) занимается описанием наиболее общих закономерностей причинно-следственного характера. Как неизбежное зло, приходится делить это общее на более частные описания, ограниченные предметными областями исследований. В рамках предметных областей такие описания способны иметь определенный смысл у каждого, кто способен воспринять формализованные описания, а вне таких рамок становятся некорректными.
Поэтому наука не занимается объяснениями - т.е. описаниями, предназначенными для какого-то определенного случая: объяснением причины и каким образом эта причина порождает данное следствие. У объяснения слишком узкий круг условий применимости: для несколько других условий оно может оказаться порочным.
Так, в статье Понимание. Умение понимать. Общение. приводится пример из книги А.Брудного:
Главный кораблестроитель британского флота сэр Уильям Уайт, который "открыл эру кораблей волнующей красоты и мощи", докладывал о постройке гигантских линкоров типа "Маджестик". Адмирал Бересфорд все выслушал, "посмотрел морским глазом" и сказал:
— Мы будем тонуть на этих кораблях, а сэр Уильям будет объяснять, почему мы потонули.
В первом же бою "Маджестик" получил пробоины, опрокинулся и затонул.
Бересфорд понимал. Уайт объяснял. Разница весьма велика. Бересфорд чувствовал, что "Маджестик" опрокинется. Он не умел объяснить, почему. Но он знал!
Такое знание - или понимание более общих причинно-следственных связей, в которых данный случай оказывается частным явлением, - всегда результат личного опыта, результат проверки жизнью множества раз. Оно может и не быть формализовано в словах, способных объяснить, но оно есть в виде более общих и более глубоких, чем любые слова, личных представлений. Такого опыта не было у Уайта.
Объяснив конкретный случай конкретной причиной, он вовсе не обязательно мог бы обеспечить непотопляемость всех других кораблей того же типа. Рамки применимости его объяснения ограничились бы только данным случаем.

В науке есть множество удивительных свойств, вытекающих из главных принципов. Но, самое главное - вполне определенная польза от применения ее теорий. Они напрямую рассчитаны именно на такое описание законов мира, на которое можно положиться при использовании этих законов. Мистические же теории в этом плане принципиально бесполезны (те чисто эмпирические практики, что сопутствуют этим теориям, к самим теориям отношения не имеют, кроме голословного утверждения об обратном).
Источник

Источник