Остров Уайт, расположенный в проливе Ла-Манш к югу от Великобритании, всегда полностью зависел от моря. Из законных промыслов оно позволяло заниматься рыбной ловлей и использовать водные пути для перевозки грузов. Однако процветало на острове и пиратство, причём задолго до того, как английские морские разбойники стали грозой Карибского бассейна. Попробуем приоткрыть малоизвестные страницы в истории английского морского разбоя.

Начало морского «собирательства»

В течение долгого времени всё то, что море выбрасывало на английский берег, считалось собственностью короля. Однако до 1290-х годов свободные землевладельцы острова делили доходы от кораблекрушений с местным дворянством из расчёта 50 на 50. Само имущество подразделялось на две категории:

[i]обломки и часть груза утонувшего корабля (flotsam);
груз, намеренно выброшенный командой за борт в попытке облегчить и стабилизировать тонущее судно (jetsam).[/i]

Статут 1324 года гласил, что владелец судна мог вернуть все свои товары с утерянного корабля в том случае, если в течение трёх месяцев он являлся лично и мог физически подтвердить своё право собственности.

[i]Остров Уайт[/i]

Старинным способом островного пиратства был трюк с ложным маяком. Ночью в ненастную погоду островитяне зажигали огни, и капитан корабля, решив, что направляется в гавань, вёл свое судно прямиком на скалы. На Уайте подобных случаев официально не зафиксировано, однако в 1224 году Винчестерский епископ Питер де Рош пригрозил отлучением от церкви любому жителю острова, уличённому в подобном злодеянии. Его указ зачитывался во всех церквях Уайта три раза в год.

Первые энтузиасты

Записи, датируемые XIV веком, указывают на ряд случаев, когда возникали конфликты между судовладельцами и морскими разбойниками, решившими поживиться за чужой счёт. 22 апреля 1313 года судно Blessed Mary, вышедшее из Байонны, налетело на скалы острова Уайт вблизи селения Шале (Chale), в результате чего местным хапугам достался весь груз корабля — 174 бочки белого вина. К тому времени, когда законный владелец обратился к королю Эдуарду II с просьбой о возмещении убытков, население острова уже употребило всё вино по назначению.

[i]Надгробие епископа Питера де Роша в Винчестерском соборе[/i]

В июне того же года на заседании суда в городе Саутгемптон разбирали дело банды грабителей, возглавляемых Уолтером де Годетоном — человеком, которого можно назвать первым преступным главарём в истории острова Уайт. Он, а также Ричард де Хогетон, Джон Бейсам и Ральф де Вулвертон поначалу вообще отрицали, что были в Шале. Но когда Бейсам всё же сломался под давлением суда и признался, что взял одну бочку, его подельники поняли, что игра окончена. Де Хогетон сознался в том, что взял две бочки, де Вулвертон присвоил одну. Что касается вожака де Годетона, то он получил в общей сложности 53 бочки, однако признаваться в этом не спешил. Он сообщил суду, что приобрёл данное вино у экипажа потерпевшего крушение судна. Тем не менее все они были признаны виновными и понесли наказание. Де Годетон был вынужден продать половину своей земли, чтобы возместить убытки хозяину вина, а Бейсам, не располагавший денежными средствами, так и остался сидеть в Саутгемптонской тюрьме.

Семь лет спустя на острове случился похожий инцидент. Корабль St. Mary, шедший из Сантандера, разбился недалеко от Ярмута. Местная голытьба тут же кинулась к нему и силой отняла у моряков груз. До нас дошли имена людей, которым вменялось в вину это преступление: Джеффри Сноддон, Уильям Фокет, Роджер Фейбер, Уильям де Глот, Роберт Этт Бридж, Уильям Себод, Джон Этт Уоуд, Уильям Альфрихэм и Джон ле Медемовер. Ни один из них не явился в суд, поэтому приговор так и не был вынесен. По тогдашним законам человек, не явившийся в суд после четырёх вызовов, официально объявлялся вне закона, а его имущество подлежало конфискации.

В следующем десятилетии с большим кораблём вновь произошла беда: зафрахтованный португальцами Jesus Christ потерпел крушение у Брайтстоуна на южной стороне острова. Местные жители тут же сформировали «приветственный комитет» в составе нескольких десятков вооружённых молодчиков, которые направились к кораблю, ведомые уже знакомым нам Уолтером де Годетоном, который, очевидно, не бросил старые привычки. Команда корабля, насчитывавшая 45 человек, справедливо рассудила, что погибать за чужое добро было бы довольно глупо, поэтому поспешно разбежалась, оставив весь груз островитянам.

[i]Маяк на острове Уайт. Снимок Ричарда Лейтона[/i]

Не ждать милостей от судьбы

Грабёж обломков потерпевшего крушение корабля был одним делом, а открытое пиратство и «арест судоходства» (термин, употребляемый самими пиратами) — совсем другим. В 1231 году Осберт Персеи вёз из Нанта груз угрей, которые в то время были довольно популярным лакомством. Внезапно погода на море ухудшилась, и он направил своё судно к Фрешуотеру, где надеялся переждать шторм. Однако вместо тихого убежища мореплаватель попал в самое сердце разбойничьего гнезда, где очень быстро расстался со всем своим грузом.

Другой инцидент произошёл в начале лета 1292 года, когда пять английских кораблей атаковали у острова Уайт одно судно, шедшее из Гаскони. Привлечённые впоследствии к суду капитаны клялись, что сочли корабль испанским. Самое интересное заключалось в том, что гасконское судно само было пиратским и до этого инцидента атаковало в море фламандские и ломбардские корабли.

16 мая 1354 года король Эдуард III распорядился вернуть товары некоему Бартоломью де Камилле. Принадлежавшее ему судно Seint Michel, вышедшее из Дьеппа, возвращалось из Лиссабона и Севильи с грузом шкур и шерсти. По пути оно было перехвачено и отведено в гавань Ярмута. Дело расследовал лично Джон де Кингстон, бейлиф острова Уайт, который восемнадцать лет назад защищал его от французского вторжения. Судебный процесс, состоявшийся в Ярмуте в пятницу после Дня Вознесения, установил, что главным виновником был некто Джон Салиман из Рая (Rye).

Впрочем, правосудие тогда, как и сегодня, не всегда работало должным образом. Например, известный пират Генри Пай из Пула, вышедший на свободу в ноябре 1403 года благодаря чересчур мягкому приговору суда, вновь вернулся к прежнему ремеслу. По иронии судьбы, он захватил то же самое испанское судно, которое атаковал перед своим арестом месяцем ранее. Пай лично зарубил попытавшегося оказать сопротивление моряка, а владельца корабля Хуана де Гаростику посадил в небольшую лодочку и отправил в свободное плавание по Ла-Маншу.

[i]Надгробие сэра Эдварда Хорси, губернатора острова Уайт[/i]

«Золотой век» на острове Уайт

В царствование королевы Елизаветы, в «золотой век» английского каперства, предприимчивые уроженцы острова, естественно, не могли оставаться не у дел. Наибольший расцвет их промысла пришёлся на 1565–1583 годы, когда местным губернатором был сэр Эдвард Хорси. Летом 1581 года «король шпионажа» при дворе королевы Елизаветы сэр Фрэнсис Уолсингем докладывал, что

[i] «создаётся впечатление, будто бы остров Уайт даёт несравненное покровительство пиратам, которое произрастает, главным образом, за счёт коррупции, свойственной лейтенанту (назначенному специально для пресечения деятельности пиратов — прим. авт.) сэра Эдварда Хорси».[/i]

Преемник Хорси сэр Джордж Кэри, который возглавлял администрацию острова с 1585 по 1603 годы, был известен своими тесными связями с Лордом Главным Адмиралом королевы, сэром Чарльзом Ховардом, героем сражения с Армадой. Учитывая, что в то время Англия вела открытую войну против Испании, Кэри не стеснялся прямо потворствовать нападениям на корабли подданных Филиппа II, которые островные пираты предпочитали не топить, а забирать себе. Дошло даже до того, что сам губернатор поднял свой личный штандарт на одном из захваченных кораблей. Местное дворянство, не связывавшееся с пиратами, даже составило петицию или, как её назвали впоследствии, «маленький Билль о правах», в которой говорилось:

[i]«и мы требуем, чтобы пиратство, грабёж и тому подобные действия, ведущие к полной дискредитации страны и неудовольствию Всемогущего Господа, были прекращены».[/i]

[i]Чарльз Ховард, Лорд Главный Адмирал, также известный как Ховард из Эффингема[/i]

Тем не менее пиратство процветало при полном попустительстве властей. Например, пират по имени Эдвард Денни, не имевший в собственности ни пяди островной земли, однако находивший там убежище после своих рейдов, в сентябре 1577 года привёл в одну из гаваней на Уайте французский и испанский корабли. Едва они достигли острова, Хорси конфисковал суда. Губернатор решил хоть раз поступить по закону, который он, собственно, и представлял. Денни был вынужден предстать перед Тайным советом и объясниться. В конечном счёте ему пришлось продать один из кораблей, чтобы откупиться от обвинений.

Томас Пейдж, капитан флагманского корабля губернатора Кэри, к началу 1590-х годов имел на побережье в окрестностях Ньюпорта несколько складов, куда свозил награбленное. Это отнюдь не мешало ему не только состоять на действительной службе, но и вполне успешно строить карьеру: уже в 1595 году он получил должность городского бэйлифа — судебного пристава. Современники характеризовали его как «вора, проходимца и мошенника». Активно участвовал в торговле краденым и богатый ньюпортский торговец Генри Джолифф, владевший 200-тонным кораблём Castle of Comfort. В конце 1580-х годов он активно занимался пиратством, нападая на испанские и французские корабли в Ла-Манше при полном попустительстве Эдварда Хорси.

[i]Джордж Кэри, губернатор острова Уайт[/i]

Правда, порой власти на острове Уайт пытались сохранять лицо и делать вид, что являются законопослушными слугами короны. В июле 1570 года всё тот же сэр Эдвард Хорси, опасаясь репрессий со стороны Лондона, решил провести инвентаризацию кораблей, пришвартованных у островного побережья. К своему ужасу он обнаружил в общей сложности десять французских военных кораблей, стоявших на якоре:

[i]«хорошо сбитых в военный порядок и имевших на борту, как я могу судить, 300 человек их народа, таких же хороших моряков, как и другие».[/i]

В том же году испанский посол в Англии отправил на остров своего агента — и ужаснулся, когда получил отчёт: множество товаров, свозившихся в Ньюпорт и Мид-Хоул, являлось добычей с захваченных испанских кораблей. Вся экономика острова буквально держалась на морском разбое. Одиннадцать лет спустя другой испанец отмечал, что у Мид-Хоул на якоре стояло более тридцати кораблей, а сошедшие на берег моряки носили богатые дублеты и золотые цепи на шеях. В портовом городке кипела жизнь, трудились сапожники, ювелиры, пивовары, пекари и мясники — и все они, так или иначе, работали с крадеными товарами и продуктами.

Удивительно, но золотая эпоха пиратства на острове Уайт закончилась со смертью Елизаветы I, а Джордж Кэри был последним губернатором, позволявшим себе напрямую покровительствовать морскому разбою и даже лично во всём этом участвовать. Самый поздний из зарегистрированных захваченных кораблей доставил на Уайт капитан Скрейс в 1629 году. В его трюме вместо ставших за столетия привычными шерсти, кожи, масла и вина лежали товары из Нового Света: сахар и табак. Начиналась новая глава в истории пиратства — американская.